Аркадий МЕЛЬНИК
Автор этого рассказа уже знаком внимательному дрокиевскому читателю по другой публикации — „Водокачка” („GD” №32 204 г.). Аркадий — уроженец Дрокиевского района. Учился в Ново-Шурской, Шурской и Дрокиевской школах. По специальности военный переводчик. В настоящее время — преподаватель персидского языка в Кубанском университете (г. Краснодар).
Аркадий Мельник является участником боевых действий в Афганистане. Публикуемый рассказ навеян теми давними событиями, в которых было место и отваге, и страху, и забавным ситуациям. Но на первом плане в нём — писательский талант автора.
Знаете ли вы, что такое ветер-афганец? Это — сухой, обжигающий ветер, с пылью, который может дуть от нескольких суток до нескольких недель.
Был октябрь, мы из Кабула, из штаба 40-й армии, выехали на боевые действия в западную провинцию. Было страшно. Облака бурой пыли поднимались до самого неба, затмевая солнце, и день превращался в сумерки.
Было страшно. По такой погоде не то что птицы не летают, — вертолёты не могут подняться в воздух.
Было страшно не только оттого, что ты можешь в любую минуту подвергнуться удару, обстрелу, можешь подорваться на мине, поэтому боишься ступить на землю, ходить по ней, сделать лишний шаг. Всё вокруг было чужим для наших глаз: лысые каменистые горы, выжженная пустыня… Даже солнце, жара и воздух казались чужими.
Было страшно ещё и оттого, что к этому чувству прибавлялось другое ощущение: чужая природа сопротивлялась — люди в такую погоду идут в укрытие, а мы, как на ладони, бросали открытый вызов самой Природе.
На войне не до сна. Всю ночь мы, оперативная группа штаба армии, cплёвывая песок с зубов, то и дело протирая глаза от пыли и бессонницы, крутились, как белки в колесе: наносили на карты обстановку, отслеживали действия наших засад, принимали доклады от подразделений с мест и указывали новые цели на карте для авиа- и артударов.
А наутро, (хотя всю ночь так и не спал, но некогда было замечать, что творится на улице), как только забрезжил рассвет, ещё до первых лучиков солнца, погода преобразилась. Пыль осела, стоял удивительно чистый и прозрачный воздух, — ни одного дуновения ветерка. Оперативная группа разместилась на маленьком плато, окруженном со всех сторон горами. Машины с закрытыми будками-кунгами, БТРы, БМПэшки стали табором, ощетинившись стволами в разные стороны, а ещё дальше заняли позиции установки Град БМ-21.
И вдруг, откуда ни возьмись, к этому военному муравейнику тянется вереница местных жителей. Впереди идут убелённые сединами старики в белых чалмах и белых, длиннополых рубахах с широченными белыми под ними шароварами… Сзади идут мужики помоложе, ну, а замыкают эту совсем пёструю толпу дети и женщины без чадры, но с покрытыми платками головами. Что им надо, для чего прутся прямо на наш лагерь?
Заместитель начальника разведки штаба 40-й армии подполковник Хватынец даёт мне команду:
− Поди, узнай, кто такие, чего хотят и куда идут.
Иду, подхожу:
− Салам алейкум! — здороваюсь с впереди идущим стариком, — шома кистин (вы -кто?)
− Ма мальдаван астим, (Мы — мальдаваны) — просто, как ни в чём не бывало, отвечает старик-афганец, а у меня, сбитого с толку его ответом, в голове ступор: какие, к чёрту, молдаване здесь, на краю земли, в Афганистане? Ответить ему на молдавском, что ли? Но ведь смуглые черты лица, огрубевшие от палящего солнца и знойного ветра, седая борода, не напоминают ничего молдавского… У меня глаза невольно округляются от удивления и я переспрашиваю ещё раз:
− Ки шома гофтид, ке астид? (Кто — вы сказали?)
− Мальдаван, — невозмутимо отвечает старик, и я вижу, что теперь он уже в свою очередь слегка озадачен моей непонятливостью. Делать нечего, не выдавать же себя с головой и, с трудом перебарывая своё замешательство, делаю ход конём:
− Шома коджа миравид? (Вы куда идёте?)
− Сахеб, дируз туфан амад, мирим ке гусфандара бебиним, бечараним… (господин, вчера был ураган, идём искать своих овец).
Мать моя родная! Чуть было не спалился! Нас же в институте не учили, что маль — это не только имущество, это ведь ещё и скот! А даван — это основа настоящего времени глагола даванидан — гнать, кочевать с одного места на другое! Получается, — погонщики скота, скотоводы, а никакие не молдаване!
– Плохо знаете матчасть, товарищ капитан, — ругал я себя, возвращаясь к своему начальнику с бойким докладом, но вспомнив его же слова о том, что разведчик должен быть тупым, но решительным, немного успокоился, решив не придать этому случаю большого значения…
Аркадий Мельник
